Как столица Сибири стала родиной рукопашного боя
Александр Куланов
Согласно одной из версий, ровно 90 лет назад прообраз отечественного спецназа получил в свои руки новое оружие — систему рукопашного боя, разработанную первым отечественным дзюдоистом и основоположником самбо Василием Ощепковым.
По заключению начальника Главного управления (ГРУ) Генерального штаба Вооружённых сил РФ вице-адмирала Игоря Костюкова, «в 1929 году [Ощепков] привлекался к разработке наставления по рукопашному бою для специальных подразделений, которое до сих пор применяется при подготовке военнослужащих войсковой разведки»[1]. Строго говоря, сделать вывод, насколько c технической точки зрения справедливо утверждение о том, что система Ощепкова образца 1929 года стала основой рукопашного боя советских войсковых разведчиков, должны специалисты, историки борьбы[2]. Интересно другое — 1929-й стал последним годом службы Василия Ощепкова в военной разведке, и провёл он его в Новосибирске.
С весны 1927-го до осени 1929 года Василий Сергеевич работал переводчиком разведотдела штаба Сибирского военного округа, и эти годы оказались наполнены важными и для него лично, и для всей страны событиями. Краевед Сергей Слугин, работая в местных архивах, восстановил массу интересных деталей новосибирского периода жизни Василия Ощепкова, которые помогают по-новому взглянуть на время становления отечественных единоборств. Для этого необходимо помнить некоторые детали истории этого края.
Новосибирск конца 1920-х годов был, мягко говоря, не самым приятным и безопасным местом для жизни. Большой по тем временам город, крупнейший железнодорожный узел Сибири, откуда с лёгкостью можно было «сделать ноги» в любом направлении, не входил в список населённых пунктов, в которых запрещалось селиться лицам, отбывшим наказание в тюрьмах и лагерях. Неудивительно, что уголовники, число которых после Гражданской войны резко выросло, сделали Новосибирск своей столицей. «Наш город имеет площадь в 90,4 км с населением в 150 тыс. человек. Он страшно разбросан, при множестве захолустных, темно-овражных окраин, не освещенных совершенно или освещенных в лучшем случае тусклыми керосиновыми фонарями …притягивает во множестве разные слои населения со всех концов Союза, часть которого, несомненно, связана с уголовной деятельностью», — писала местная газета, с оттенком безысходности замечая, что укомплектованность новосибирской милиции кадрами едва превышает 50% от общесоюзной нормы. Милиция в таких экстремальных условиях не могла дать отпор бандитам (дошло до того, что сами милиционеры, среди которых было немало девушек, нуждались порой в защите). Слабо помогали привлекаемые к охране города части ОГПУ — тоже недоукомплектованные и плохо обученные. Жившие в городе многочисленные военные, в том числе разведчики, сами страдали от квартирных краж и уличного «гоп-стопа».
Конечно, крайне наивно было бы думать, что один человек, пусть и мастер единоборств, смог бы в одиночку в корне переломить создавшуюся ситуацию — реальность совсем не похожа на блокбастер о супергероях, но… Едва прибыв в Новосибирск, переводчик японского языка разведотдела штаба СибВО, бывший нелегальный резидент в Японии и единственный в стране обладатель чёрного пояса по дзюдо, Ощепков сразу же приступил к пропаганде любимого боевого искусства, которое в те времена называлось на разные лады. Уже в апреле 1927 года в окружной газете «Красноармейская звезда» вышла его статья-призыв «Японскую “дзюу-дзюцу” — в Красную армию», а спустя полгода ещё одна — разъяснительная: «Джиу-джицу. Искусство ловкости и гибкости»[3].
Пропаганда оказалась особенно действенной оттого, что популяризация теоретических знаний шла в ногу с освоением местными силовиками практических навыков самообороны. Сам мастер не просто рассказывал, но и демонстрировал своё искусство всем желающим, которых, видимо, нашлось немало. Неудивительно: «Приемы “Джиу-джицу” [в исполнении Ощепкова] поражали своей красивой техникой выполнения и произвели на присутствующих впечатление исключительного восхищения. Нападения с револьвером, палкой, ножом, саблей и винтовкой отражались с особенной ловкостью».
Первыми среагировали военные: ячейка Осоавиахима при штабе СибВО приняла решение создать «группу по изучению “Джиу-джицу”». Вскоре аналогичные группы «сорганизовались», как тогда говорили, в отделении общества «Динамо», для которого даже подготовили лозунг «”Джиу-джицу” — невидимое оружие чекиста». Появились специальные секции для сотрудниц и жён сотрудников штаба округа. Началось преподавание в расквартированном в Новосибирске 9-м полку ОГПУ, военнослужащие которого постоянно привлекались к защите города от распоясавшихся бандитов. Откликнулось и милицейское начальство: «По распоряжению сибирского административного отдела [управления рабоче-крестьянской милиции] в Сибири во всех отделениях розыска и милиции началось обучение агентов розыска и милиции японской борьбе по системе “Джиу-джицу”. В первую очередь “Джиу-джицу” обучаются работники розыска. Сибадмотдел разослал везде свои разъяснения о правильном применении “Джиу-джицу”. Вредные и опасные для здоровья приемы разрешено применять только в крайнем случае, если жизнь агента или милиционера находится в опасности. К пьяным или невменяемым “Джиу-джицу” запрещается применять вовсе».
Не владевшие японской борьбой бандиты отнюдь не были столь великодушны к своим жертвам. Полтора года спустя после своего прибытия в Новосибирск Ощепков сам попал в уголовную хронику. Вечером 23 ноября 1928 года в самом центре города, на чётной стороне Красного проспекта напротив слияния с Трудовой улицей, двое вооружённых огнестрельным оружием бандитов напали на беременную женщину. Направив на неё наган, они потребовали снять меховую шубку и шапку, но вмешался проходивший мимо человек. Он выбил из руки бандита наган, однако задержать преступников не успел — урки бросились наутёк. Оружие спаситель передал подоспевшему наряду милиции, но фамилию свою попросил в протокол не заносить, предъявив документы сотрудника штаба округа. Милиционеры имя женщины отметили лишь инициалами, а вот перед военным слукавили и всё же записали его данные: Василий Сергеевич Ощепков. В донесении правоохранителей сохранилась даже милая деталь: растроганная случившимся дама пригласила Ощепкова к себе домой на чай, тем более что жили они оба по соседству — на Потанинской улице, недалеко от японского консульства.
Весь новосибирский период жизни — с весны 1927-го и до осени 1929 года — Василий Ощепков делал всё, чтобы защитить людей от бандитов, оснастить военных, чекистов и милиционеров оружием, которым сам владел мастерски. В конце концов произошло то, что должно было произойти: его заметили и отправили в Москву для преподавания и пропаганды рукопашного боя уже на всесоюзном уровне. А в Сибири ещё долго поминали его добрым словом, с горечью повторяя: «Хороший был мужик. Жалко, в Москву переманили…»
Прошло 90 лет. В современном Новосибирске сохранилось здание японского консульства, рядом с которым жил Ощепков и где трудились его «контрагенты», здание штаба округа, где на втором этаже окнами на Красный проспект находился кабинет переводчиков с японского и китайского языков. Но о нём самом в городе, центр которого увешан мемориальными табличками в память знаменитых в Сибири земляков, больше ничто не напоминает. Постояв на том самом перекрёстке с Трудовой, где Василий Сергеевич одним ударом спас сразу две жизни, я спросил у коллеги, почему. Тот ответил: «Ходили, писали, обращались. Ответ один: команды увековечивать из Москвы не поступало».
Ждём.
[1] Из официального ответа на обращение автора по поводу заслуг Василия Ощепкова перед военной разведкой.
[2] Практически все серьёзные изыскания и исследовательские работы научного характера на этом направлении принадлежат перу историка борьбы, японоведа и ощепковеда Алексея Горбылёва.
[3] Здесь и далее цит. по: Куланов А.Е. Ощепков. — М., 2017.
